Все римские военачальники, действовавшие до тех пор (в течение двух с четвертью столетий), удовольствовались бы быстрой постройкой флота и немедленно выступили бы из Остии против неприятеля, но Агриппа понимал, что флоту необходима операционная база, то есть безопасная гавань с защищенным рейдом, расположенная ближе к театру войны, к Сицилии. Отсутствие такой гавани вызывало постоянную необходимость продолжительных переходов вдоль берегов Италии, у которых не было ни одного укрытого места, что вызывало большую потерю времени и было, отчасти, причиной тех кораблекрушений, которым неоднократно подвергался римский флот после многочисленных сражений, разыгравшихся в этих местах, начиная со сражения у Миле в 260 году и до сражения у Кум в 37 году; дальность расстояния, конечно, отражалась и на быстроте исправления поврежденных судов.
Для этой цели Агриппа приказал прорыть в двух местах узкую полосу, отделявшую залив Байи (Поцуолли) от Лукринского озера (между Неаполем и Кумами) и прорыть от него канал до Аверинского озера; таким образом, получилась гавань с двумя входами, с защищенной бухтой, служившей ей рейдом; гавань эту он назвал портом Юлия. Здесь были собраны, вооружены, снабжены экипажами и начали свои упражнения корабли, строившиеся по всему побережью. Для пополнения экипажей Октавиан освободил 20 000 рабов, при условии службы на судах; тогда Агриппа начал неустанно упражнять своих людей, пока они уже не оставляли желать ничего лучшего.
Весной 36 года флот был готов к действию. План войны заключался в том, чтобы переправить у Мессаны армию в Сицилию и был разбить флот Секста Помпея. Октавиан вышел в море вместе с Агриппой, но у мыса Полинура флот был застигнут сильной бурей, свирепствовавшей во всей средней части Средиземного моря; на этот раз не погиб ни один корабль, но многие из них потерпели серьезные аварии, так что Агриппа воротился назад в порт Юлия для починок.
Та же буря настолько повредила флот из 70 кораблей, высланный Лепидом из Африки на помощь Октавиану, что о нем впоследствии уже больше не упоминается, а также принудила другой флот – 120 кораблей, высланных Антонием из Египта, искать спасение в Греции.
Как только Агриппа закончил исправление своих судов, он пошел к Липарским островам, занял самый южный из них (Термесса или Гиера) и устроился там для наблюдения за неприятельским флотом, стоявшем в Миле, напротив этого острова, в 12-15 морских милях. Флот этот находился под начальством вольноотпущенника Демохара, между тем, как сам Секст Помпей стоял с эскадрой у Мессаны, чтобы помешать переправе Октавиана с армией в Сицилию.
Оба флота в течение долгого времени стояли, наблюдая друг за другом, и лишь пробовали свои силы в небольших стычках; наконец, Агриппа решился действовать. После рекогносцировки он решил атаковать неприятеля и двинулся на него со всем своим флотом, выстроенным в развернутом фронте. Неприятель, по-видимому, только и ждал этого, и тотчас же вышел ему навстречу с таким же намерением и в таком же строю.
На этот раз с обеих сторон сражались римские флоты и поэтому никакого глубокого или сложного боевого построения не было, а был просто тот строй, который издавна был в употреблении у всех мореходных народов, которые никогда не занимались изучением тактики.
Число кораблей, участвовавших в бою, неизвестно, но перевес в численности был на стороне Агриппы; корабли его были больше и тяжелее, отчасти, вследствие поясной брони, но зато они были менее быстроходными, чем корабли Помпея. На палубе у них были башни, различные метательные машины, и экипаж их был более многочислен. Таранный удар их, при их большей массе, был сильнее неприятельского. Неприятельские корабли были меньше и легче, а потому быстроходнее и поворотливее, вследствие чего более пригодны для атаки тараном и для обламывания весел и руля; однако действию их тарана отлично противостоял защитный пояс, а сами они, вследствие более легкой конструкции, были менее устойчивы против таранного удара; для абордажного боя, в виду меньшей численности их экипажа и меньшей высоты бортов, они также были менее приспособлены.
Таким образом, на стороне Агриппы было не только превосходство в численности кораблей, но и в оборонительной их силе и в силе вооружения. Несмотря на это, исход сражения долго был сомнителен; командиры кораблей Помпея искусно воспользовались своим преимуществом в маневрировании и успели вывести из строя несколько кораблей Агриппы, но против их попыток таранить, что являлось самым опасным приемом, броневые пояса оказались превосходной защитой. С другой стороны, Агриппа и его помощники достигли значительных результатов, когда им удалось пустить в ход таран, но еще больше они нанесли вреда противнику всевозможными метательными снарядами: камнями, бревнами, стрелами, копьями, которые они бросали на неприятельскую палубу со своей более высокой палубы и с еще более высоких палубных башен; кроме того, у них были абордажные крюки и более сильные экипажи.
Наконец, Агриппе удалось пустить ко дну неприятельский флагманский корабль. Демохар со своим экипажем вплавь перебрался на другой корабль (между сражающимися кораблями ходили шлюпки с эскадры Помпея, чтобы подбирать плавающих), но, тем не менее, он вынужден был начать отступление, при котором он, по-видимому, почти не подвергся преследованию – сведения по этому поводу разноречивы. Агриппа потерял только пять кораблей, а противник его – тридцать и был вынужден покинуть поле сражения. Таким образом, Агриппа одержал победу в первом же своем морском бою.
Приблизительно в то же время, когда происходил бой при Миле, Октавиан со своими легионами переправился в Тавромениум, к югу от Мессаны, и благополучно высадил войска. Его эскадра, вероятно, на обратном пути в Региум была атакована эскадрой Помпея и полностью разбита; почти все корабли были потоплены, захвачены или сожжены; сам Октавиан едва спасся в шлюпке. Столь могущественному и прославленному впоследствии императору удивительно не везло на море.
Три легиона, высадившиеся у Тавромениума под командой Конифиция, сильно пострадали от войск Секста Помпея; надежды на подкрепления из Италии не было никакой, а после уничтожения эскадры гибель их была неминуема; однако Агриппа, который тем временем захватил несколько городов на северном берегу Сицилии, чтобы закрепиться на острове, получил вовремя известие о печальном положении этих легионов. Он тотчас выслал им на помощь еще три легиона, которые освободили их и вместе с ними присоединились к Агриппе. Последний занял маленькие города Тиндар и Миле и, таким образом, обеспечил для Октавиана место высадки, куда тот и переправился со значительной армией, причем к северу от Мессаны безопасность переправы обеспечивалась флотом Агриппы.
Противостоять такой силе Секст Помпей, конечно, не мог, но так как избежать развязки все равно было невозможно, то Помпей предпочел перенести ее на море, на котором находился центр тяжести его сил. Таким образом, в том же году, вероятно, в октябре месяце, произошло второе морское сражение почти на том же месте, где и первое; сражение это, по имени лежащего недалеко к востоку от Миле местечка, носит название сражение у Навлоха.
Флот Помпея, который стянул сюда все свои силы, состоял из 300 судов; командовал им, кроме Демохара, еще другой вольноотпущенник, Аполлофан. Флот Агриппы был, по-видимому, доведен до той же численности, причем, экипаж его состоял не менее, как из 120 000 человек, что значительно превышало численность экипажей Помпея; таким образом, сражение это является одним из самых крупных, которые когда-либо разыгрывались на море; вместе с тем сражение это было одним из самых упорных, кровопролитных и решительных по своим результатам. Корабли, участвовавшие в этом сражении, были, вероятно, того же устройства, как и те, которые сражались несколько месяцев тому назад у Миле, но за этот промежуток времени корабли Агриппы были еще лучше оборудованы метательными машинами и были снабжены новым орудием, изобретенным Агриппой – абордажным снарядом, который состоял из бревна, длиной в три метра, обитого железом, чтобы его нельзя было перерубить, и снабженного на обоих концах крепкими кольцами; к переднему кольцу был прикреплен абордажный якорь, а к заднему – несколько канатов. Этот снаряд бросался при помощи большой метательной машины на неприятельский корабль, который затем удерживался посредством канатов и притягивался к борту своего корабля; конечно, дальность, на которую можно было метать этот снаряд, была невелика, но она все же была больше той, на которую можно было забросить руками абордажный крюк. Кроме того, в этом же сражении были впервые пущены в ход зажигательные копья и стрелы, обмотанные паклей и пропитанной дегтем.